Четверг, 28.03.2024, 12:34
Мультфильмография
Главная Регистрация Вход
Приветствую Вас, Гость · RSS
Меню сайта
Форма входа
Календарь
«  Март 2024  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
поиск по сайту
Наш опрос
Оцените мой сайт
Всего ответов: 149
 Приключения Пиноккио. Глава 36

Сказки > Авторские сказки > Карло Коллоди > Приключения Пиноккио > Глава 36 

ГЛАВА 36. ПИНОККИО НАКОНЕЦ ПЕРЕСТАЁТ БЫТЬ ДЕРЕВЯННЫМ ЧЕЛОВЕЧКОМ И СТАНОВИТСЯ НАСТОЯЩИМ МАЛЬЧИКОМ

Пиноккио, сильно взмахивая руками, плыл вперёд и вперёд, и вскоре заметил, что отец, сидевший у него на плечах, погрузив ноги наполовину в воду, начал сильно дрожать, словно в перемежающейся лихорадке.

От холода или от страха? Неизвестно… Может быть, от того и другого вместе. Пиноккио решил, что старик дрожит от страха, и начал его успокаивать:

– Держитесь, отец! Через несколько минут мы будем, здоровые и бодрые, стоять на твёрдой земле.

– Но где же твой хвалёный берег? – спросил старик, все больше тревожась и напрягая зрение, как портной, вдевающий нитку в иголку. – Я оглядываюсь во все стороны и ничего не вижу, кроме неба и моря.

– Но я вижу берег, – сказал Деревянный Человечек, – а вы уж будьте уверены, глаза у меня, как у кошки, и ночью я вижу лучше, чем днём.

Добряк Пиноккио притворялся, что он полон уверенности, а в действительности его мужество все слабело. Силы его иссякли, он дышал отрывисто и тяжело. Он чувствовал, что не может больше плыть, а берега не было видно.

Он плыл, покуда ему хватало дыхания. Затем он обернулся к Джеппетто и сказал, задыхаясь:

– Дорогой отец… помогите мне… я умираю!

Отец с сыном уже приготовились к смерти, но в этот момент услышали хриплый голос, звучавший, как расстроенная гитара:

– Кто здесь умирает?

– Я и мой бедный отец.

– Этот голос мне знаком. Ты Пиноккио!

– Совершенно верно. А ты?

– Я Тунец, твой товарищ по несчастью в брюхе Акулы.

– Как же ты сумел убежать?

– Я последовал твоему примеру. Ты показал мне, как это делается, и я тоже убежал вслед за тобой.

– Мой милый Тунец, ты появился вовремя. Молю тебя именем той любви, которую ты питаешь к маленьким тунцам, твоим деткам: помоги нам, иначе мы пропали.

– Охотно, от всей души! Возьмитесь за мой хвост, и я вас потащу. Через четыре минуты вы будете на берегу.

Пиноккио и Джеппетто, как вы сами понимаете, немедля приняли это приглашение. Но, вместо того чтобы взяться за хвост, они сели к Тунцу на спину, решив, что так удобнее.

– Не тяжело тебе? – спросил Пиноккио.

– Тяжело? Ни капли! Мне кажется, что на моей спине лежат две раковины, – успокоил их Тунец, который был силён, как двухгодовалый телёнок.

Достигнув берега, Пиноккио спрыгнул сам, а затем помог сойти отцу. После этого он обратился к Тунцу и сказал взволнованно:

– Друг мой, ты спас моего отца. И поэтому у меня не хватает слов… Позволь мне, по крайней мере, поцеловать тебя в знак моей вечной благодарности.

Тунец высунул свою морду из воды. Пиноккио встал на колени и запечатлел сердечнейший поцелуй в самую серёдку рыбьего рта. При этом взрыве непритворной нежности бедный Тунец, не привыкший к такому обращению, был так растроган, что быстро нырнул и исчез, дабы никто не видел, что он плачет.

Между тем наступил день.

Пиноккио протянул руку своему отцу Джеппетто, который еле стоял на ногах, и сказал:

– Обопритесь на мою руку, дорогой отец, и двинемся в путь. Мы пойдём очень медленно, как муравьи, а если устанем, то отдохнём у обочины дороги.

– А куда мы пойдём? – спросил Джеппетто.

– Пойдём искать дом или хижину, где нам из жалости дадут кусок хлеба, чтобы насытиться, и охапку соломы, чтобы выспаться.

Они не прошли и ста шагов, как увидели на обочине дороги две отвратительные рожи, просившие милостыню.

Это оказались Кот и Лиса, но их трудно было узнать. Представьте себе, что Кот, притворяясь слепым, из‑за этого со временем действительно ослеп. А постаревшая, совершенно облезлая и облысевшая Лиса лишилась хвоста. Это случилось таким образом: сия несчастная воровка попала в большую нужду и в один прекрасный день вынуждена была продать свой великолепный хвост бродячему торговцу, который смастерил из него печную метёлку.

– Ах, Пиноккио! – воскликнула Лиса страдальческим голосом. – Подай нам, бедным калекам, маленькую милостыньку!

– …милостыньку! – повторил Кот.

– Прощайте, лицемеры! – ответил Деревянный Человечек. – Вы меня раз обманули, во второй раз вам это не удастся.

– Поверь нам, Пиноккио, теперь мы действительно бедны и несчастны.

– …несчастны! – повторил Кот.

– Если вы бедны, то по заслугам. Вспомните пословицу: «Ворованным добром не выстроишь дом». Прощайте, лицемеры!

– Пожалейте нас!

– …нас!

– Прощайте, лицемеры! Вспомните пословицу: «Краденая пшеница в еду не годится».

– Имейте снисхождение!

– …ение! – повторил Кот.

– Прощайте, лицемеры! Вспомните пословицу: «Кто куртку ближнего загреб, тот без рубахи ляжет в гроб».

И после этих слов Пиноккио и Джеппетто спокойно пошли дальше. Пройдя ещё сто шагов, они увидели в конце тропинки, посреди поля, красивую соломенную хижину с черепичной крышей.

– В этой хижине кто‑то живёт, – сказал Пиноккио, – подойдём и постучимся.

Они подошли и постучались в дверь.

– Кто там? – раздался голосок изнутри.

– Бедный отец и бедный сын, которые не имеют ни хлеба, ни крыши над головой, – ответил Деревянный Человечек.

– Поверните ключ, и дверь откроется, – произнёс голосок.

Пиноккио повернул ключ, и дверь открылась. Войдя в хижину, они посмотрели во все стороны, но никого не увидели.

– Где же хозяин этого дома? – удивился Пиноккио.

– Я здесь, наверху!

Отец и сын подняли головы к потолку и увидели на балке Говорящего Сверчка.

– О, мой милый маленький Сверчок! – приветствовал его Пиноккио с изысканной вежливостью.

– Теперь я твой милый маленький Сверчок, не так ли? А помнишь, как ты бросил в меня деревянным молотком, чтобы выгнать «милого маленького Сверчка» из своего дома?

– Ты прав, мой милый маленький Сверчок! Выгони меня тоже… Кинь в меня тоже деревянным молотком! Но сжалься над моим бедным отцом!

– Я сжалюсь над отцом и также над сыном. Но сперва я хотел напомнить тебе твоё недружелюбие, чтобы ты понял, что на этом свете нужно, по возможности, ко всем относиться дружелюбно, и тогда в плохие времена все отнесутся дружелюбно к тебе.

– Ты прав, мой милый маленький Сверчок, ты тысячу раз прав, и я приму близко к сердцу урок, который ты преподал мне. Но не скажешь ли ты мне, каким образом ты смог заполучить такую прекрасную хижину?

– Эту хижину подарила мне вчера одна прелестная Коза, у которой чудесная лазурно‑голубая шёрстка.

– А где теперь эта Коза? – спросил Пиноккио, очень взволнованный.

– Не знаю.

– А когда она придёт сюда?

– Она никогда не придёт сюда. Она ушла отсюда и, уходя, грустно сказала: «Бедный Пиноккио! Я его никогда больше не увижу. Акула его проглотила!»

– Она так действительно сказала?.. Значит, это была несомненно она!.. Это была она!.. Моя любимая, дорогая Фея! – всхлипнул Пиноккио, и слезы хлынули у него из глаз.

Выплакавшись, он соорудил удобную постель из соломы для старого Джеппетто. Затем он спросил у Говорящего Сверчка:

– Скажи мне, маленький Сверчок, где бы я мог раздобыть стакан молока для моего бедного отца?

– Через три поля отсюда живёт огородник Джанджо, у которого имеются три молочные коровы. Иди к нему, и ты там сможешь получить всё, что тебе нужно.

Пиноккио побежал к дому огородника Джанджо. Огородник спросил:

– Сколько тебе нужно молока?

– Полный стакан.

– Стакан молока стоит один сольдо. Дай мне раньше этот сольдо.

– Но у меня нет даже чентезимо, – ответил Пиноккио смутившись.

– Плохо твоё дело. Деревянный Человечек, – проговорил огородник. – Если у тебя нет даже чентезимо, я не могу тебе дать даже напёрстка молока.

– Ничего не поделаешь, – сказал Пиноккио и собрался уходить.

– Подожди минутку, – промолвил Джанджо. – Пожалуй, мы сможем столковаться. Ты согласен крутить ворот?

– Что значит «ворот»?

– Это такое устройство, при помощи которого достают воду из колодца для поливки овощей.

– Я попробую.

– Хорошо. В таком случае, вытяни из колодца сто вёдер воды, и ты получишь стакан молока.

– Согласен.

Джанджо повёл Деревянного Человечка на огород и показал ему, как надо вертеть ворот. Пиноккио сразу же приступил к делу.

Но, пока он вытащил сто вёдер воды, он облился потом с головы до ног. За всю свою жизнь он никогда так не трудился.

– До сих пор, – сказал огородник, – эту работу исполнял мой ослик. Но теперь бедное животное лежит при смерти.

– Можно мне посмотреть на него? – спросил Деревянный Человечек.

– Пожалуйста.

В конюшне Пиноккио увидел на соломе милого ослика, который умирал от голода и непосильного труда. Внимательно осмотрев его, Пиноккио печально сказал про себя: «Этот ослик мне знаком. Его лицо я когда‑то видел».

И он наклонился над осликом и спросил на ослином наречии:

– Кто ты такой?

Услышав вопрос, умирающий ослик открыл глаза и пробормотал на том же наречии:

– Я… Фи… и… ти… иль…

После чего он снова закрыл глаза и умер.

– Ах, бедный Фитиль! – пробормотал Пиноккио.

Он взял горсть соломы и вытер слезу, скатившуюся по его лицу.

– Почему ты так горюешь над ослом, который тебе не стоил денег? – удивился огородник. – Что тогда остаётся делать мне, купившему его за наличные?

– Я вам объясню… Он был моим другом.

– Твоим другом?

– Моим школьным товарищем.

– Что? – вскричал Джанджо и громко захохотал. – Что ты городишь? Ты ходил с ослами в школу?.. Надо думать, что ты там изучал интересные предметы!

Деревянный Человечек, сконфуженный этими словами, ничего не ответил, только взял стакан парного молока и вернулся обратно в хижину.

И, начиная с этого дня, он пять месяцев подряд каждый день вставал на рассвете и шёл вертеть ворот, чтобы заработать стакан молока для больного отца. Мало того: в течение этого времени он научился плести маленькие и большие корзины из камыша. И деньги, полученные от продажи корзин, он тратил весьма разумно. Между прочим, он самостоятельно смастерил изящное кресло на колёсиках, и в этом кресле вывозил своего отца в хорошую погоду на гулянье, чтобы старик мог дышать свежим воздухом.

По вечерам он упражнялся в чтении и письме. В ближней деревне он купил за несколько сольдо толстую книгу, не имевшую начала и конца, и по этой книге занимался чтением. А для письма он употреблял заострённую соломину. А так как у него не было ни чернил, ни чернильницы, то он обмакивал соломину в горшочек, в который выжимал сок черники и вишни.

Таким образом ему удалось не только устроить своему больному отцу безбедное житьё, но и отложить ещё сорок сольдо себе на новый костюм.

Однажды утром он сказал отцу:

– Пойду‑ка я на ближайший рынок и куплю себе куртку, колпак и пару ботинок. А когда я вернусь домой, – добавил он, смеясь, – я буду так хорошо одет, что вы меня примете за важного синьора.

И он ушёл из дому и на радостях побежал вприпрыжку. Вдруг он услышал, как кто‑то зовёт его по имени. Он обернулся и увидел красивую Улитку, которая вылезла из‑под куста.

– Ты меня уже не узнаешь? – спросила Улитка.

– Да… нет… не знаю!

– Разве ты не помнишь ту Улитку, которая была служанкой у Феи с лазурными волосами? Разве ты уже забыл, как я со свечкой спускалась по лестнице и как ты торчал одной ногой в двери?

– Разве я мог это забыть! – вскричал Пиноккио. – Скажи скорее, красивая маленькая Улитка: где ты оставила мою добрую Фею? Как она живёт? Простила ли она меня? Думает ли она обо мне? Любит ли она меня ещё? Могу ли я её увидеть?

На все эти вопросы, которые Пиноккио выпалил единым духом. Улитка ответила с привычной медлительностью:

– Милый Пиноккио, бедная Фея лежит в больнице неподалёку отсюда.

– В больнице?

– Да, к сожалению! Она так много пережила, теперь она очень больна и не может купить себе даже куска хлеба.

– Неужели это правда?.. Как мне больно! Ах, моя бедная Фея, моя бедная Фея!.. Если бы я имел миллион, я бы ей немедленно отнёс… Но у меня только сорок сольдо… Вот они. Я хотел как раз купить себе на них новый костюм. Возьми их, Улитка, и отнеси немедленно моей доброй Фее!

– А твой новый костюм?

– К чему мне сейчас новый костюм! Я с удовольствием продам и вот эти старые отрепья, которые на мне, только бы ей помочь! Иди, Улитка, и поторопись! А через два дня снова возвращайся сюда, тогда я, пожалуй, смогу добавить ещё пару сольдо. До сих пор я работал, чтобы поддержать моего отца. С сегодняшнего дня я буду работать на пять часов больше, чтобы поддержать и мою добрую мать. До свидания. Улитка. Через два дня я жду тебя!

Улитка, вопреки всем своим привычкам, убежала так быстро, словно ящерица в самую жаркую августовскую пору.

Когда Пиноккио вернулся домой, отец спросил его:

– А твой новый костюм?

– Я не мог подыскать ничего подходящего. Попробую в следующий раз.

В этот вечер Пиноккио лёг спать не в десять часов, а в полночь. И он сплёл не восемь корзин из камыша, а шестнадцать. После этого он лёг в постель и уснул. И во сне он увидел Фею. Она была ослепительно прекрасна. Она с улыбкой поцеловала его и сказала:

– Молодец, Пиноккио! Так как у тебя доброе сердце, я прощаю тебе все твои проделки до нынешнего дня. Дети, которые помогают родителям в нужде и болезни, заслуживают великой похвалы и великого уважения, даже если они не являются образцами послушания и хорошего поведения. Будь разумным человеком в будущем, и ты будешь счастлив!

В это мгновение сон окончился, и Пиноккио проснулся.






Copyright MyCorp © 2024
Бесплатный конструктор сайтов - uCoz