ГЛАВА 32. У ПИНОККИО ВЫРАСТАЮТ ОСЛИНЫЕ УШИ, А ЗАТЕМ ОН ПРЕВРАЩАЕТСЯ В НАСТОЯЩЕГО ОСЛА И НАЧИНАЕТ РЕВЕТЬ ПО‑ОСЛИНОМУ

Какое же это было событие?

Я вам сейчас расскажу, мои дорогие маленькие читатели. Когда Пиноккио однажды утром проснулся, у него зачесалась голова, и он начал чесаться. И, когда он начал чесаться, он заметил…

Как вы думаете, что он заметил?

К своему величайшему удивлению, он заметил, что его уши стали длиннее на целую ладонь.

Вы знаете, что Деревянный Человечек от рождения имел совсем‑совсем маленькие уши, такие, что невооружённым глазом их вообще нельзя было увидеть. Стало быть, можете себе представить, что он почувствовал, когда обнаружил, что его уши за ночь стали длинные, как две метёлки.

Он тотчас же начал искать зеркало, чтобы посмотреть, в чём дело. Не найдя зеркала, он налил в миску воды и увидел в ней такое отражение, что не приведи господь: он увидел собственную голову, украшенную парой первоклассных ослиных ушей.

Вы можете вообразить горе, стыд и отчаяние бедного Пиноккио.

Он плакал, дрожал, бился головой о стенку. Но, чем больше он отчаивался, тем длиннее становились его уши, и вскоре их кончики даже покрылись волосами.

Его пронзительные крики привлекли внимание милого маленького Сурка, который жил на верхнем этаже. Сурок прибежал и, увидев Деревянного Человечка в таком состоянии, заботливо спросил:

– Что с тобой приключилось, дорогой сосед?

– Я болен, милый Сурок, я очень болен… У меня такая болезнь, которая приводит меня в ужас. Ты умеешь щупать пульс?

– Немножко.

– Тогда пощупай, пожалуйста, не лихорадка ли у меня.

Сурок поднял свою правую переднюю лапку, пощупал у Пиноккио пульс и, вздыхая, сказал:

– Мой дорогой друг, я должен, к сожалению, сделать тебе неприятное сообщение.

– А именно?

– У тебя тяжёлая лихорадка.

– И что это за лихорадка?

– Это ослиная лихорадка.

– Не понимаю, – ответил Пиноккио, который, однако, все очень хорошо понял.

– Тогда я тебе объясню, – продолжал Сурок. – Да будет тебе известно, что ты через два или три часа не будешь больше Деревянным Человечком, а также не будешь мальчиком…

– Кем же я буду?

– Через два или три часа ты станешь настоящим ослом, таким, как те, которых запрягают в повозку и которые возят на базар капусту и салат.

– Ах я несчастный! Ах я несчастный! – воскликнул Пиноккио в отчаянии, схватил свои оба уха руками и стал их яростно рвать и терзать, как будто это были чужие уши.

– Мой милый, – попытался утешить его Сурок, – что поделаешь! Это определено судьбой. Ибо написано в книгах мудрости, что все ленивые мальчишки, которые отвернулись от книг и учителей и проводят свои дни только в играх и развлечениях, раньше или позже должны стать ослами, все без исключения.

– И это действительно так? – зарыдал Деревянный Человечек.

– К сожалению, это действительно так. И напрасны все стенания. Надо было раньше об этом думать.

– Но я не виноват! Поверь мне. Сурок, виноват один Фитиль.

– А кто это – Фитиль?

– Мой школьный товарищ. Я хотел вернуться домой, хотел стать послушным, хотел продолжать учение, хотел делать успехи… но Фитиль сказал: «Зачем тебе нужно забивать себе голову учением? К чему тебе школа? Лучше идём со мной в Страну Развлечений! Там мы не будем больше учиться, мы с утра до вечера будем прохлаждаться и забавляться!»

– А почему ты послушался совета этого неверного и плохого друга?

– Почему?.. Мой дорогой Сурок, потому что я Деревянный Человечек, лишённый разума… и сердца. Ах, если бы у меня было хоть немножко сердца, я бы не убежал от моей доброй Феи, которая меня любила, как мать, и так много сделала для меня!.. Я бы теперь уже был не Деревянным Человечком, а настоящим мальчиком, как другие. Попадись мне теперь этот Фитиль, он у меня получит! Я ему задам перцу!

И он бросился к выходу. Но на пороге вспомнил о своих ослиных ушах, и ему стало страшно появиться в таком виде перед честным народом. Что же он сделал? Он взял большой фланелевый колпак и надел себе на голову, нахлобучив его до самого носа.

Затем он пошёл искать Фитиля. Он искал его на улицах и площадях, в маленьких театральных балаганах, одним словом – везде. Но не нашёл его. Каждого встречного он спрашивал о нем, но никто не видел Фитиля.

Тогда он пошёл к нему домой и постучал в дверь.

– Кто там? – спросил Фитиль за дверью.

– Это я, – ответил Деревянный Человечек.

– Подожди одну минутку, я тебе сейчас открою.

Через полчаса дверь открылась. И представьте себе изумление Пиноккио, когда он увидел Фитиля в большом фланелевом колпаке, напяленном по самый нос!

При виде этого колпака Пиноккио почувствовал некоторое удовольствие и сразу же подумал: «Не болен ли мой друг той же болезнью, что и я? Не ослиная ли у него лихорадка?»

Но он притворился, что ничего не замечает, и, улыбаясь, спросил:

– Как твои делишки, мой дорогой Фитиль?

– Все отлично. Чувствую себя, как мышь в швейцарском сыре.

– Ты это говоришь серьёзно?

– Зачем мне врать?

– Прости, дружище, для чего ты надел на голову фланелевый колпак, закрывающий твои уши?

– Это мне врач прописал, потому что я сильно стукнул себе коленку. А ты, дорогой Деревянный Человечек, почему ты напялил себе на нос этот фланелевый колпак?

– По предписанию врача, так как я сильно ударил себе пятку.

– Ах, бедный Пиноккио!

– Ах, бедный Фитиль!

После этих слов последовало долгое‑предолгое молчание, в течение которого оба приятеля с насмешкой оглядывали друг друга.

Наконец Пиноккио пропел медовым голоском:

– Скажи мне, мой милый Фитиль, ты никогда ещё не болел ушной болезнью?

– Я? Нет!.. А ты?

– Никогда! Но вот сегодня одно моё ухо очень меня обеспокоило.

– И у меня то же самое.

– И у тебя тоже? А какое ухо у тебя болит?

– Оба. А у тебя?

– Оба. Значит, у нас одна и та же неприятность?

– Боюсь, что да.

– Сделай мне одно одолжение. Фитиль…

– Охотно. От всей души!

– Не покажешь ли ты мне свои уши?

– Почему бы нет? Но сначала я хочу увидеть твои, милый Пиноккио.

– Нет, сначала ты покажи свои.

– Нет, дорогуша! Сначала ты, а потом я.

– Ну ладно, – сказал Деревянный Человечек, – в таком случае, заключим дружественный договор.

– Прошу огласить этот договор.

– Мы оба одновременно снимаем наши колпаки. Согласен?

– Согласен.

– Итак, внимание! – И Пиноккио крикнул громким голосом: – Раз! Два! Три!

По счёту «три» оба мальчика сорвали с головы колпаки и подбросили их в воздух.

И тогда случилось нечто такое, во что нельзя было бы поверить, если бы это не было правдой. А именно: случилось то, что Пиноккио и Фитиль вовсе не были охвачены горем и стыдом, когда увидели, что больны одной и той же болезнью, – напротив, они стали подмигивать друг другу и после многочисленных прыжков и гримас разразились неудержимым хохотом.

И так хохотали до упаду. Но вдруг Фитиль замолчал, начал шататься, побледнел и крикнул своему другу:

– Помоги, помоги, Пиноккио!

– Что с тобой?

– Ой, я не могу прямо стоять на ногах!

– Я тоже не могу! – воскликнул Пиноккио, заплакал и зашатался.

И при этих словах они оба опустились на четвереньки и начали бегать по комнате на руках и ногах. И, в то время как они так бегали, их руки превратились в ноги, лица вытянулись и стали мордами, а тела их покрылись светло-серой, усеянной чёрными крапинками шерстью.

Но знаете ли вы, какое мгновение было самым ужасным для обоих несчастных? Мгновение, когда они заметили, что у них сзади выросли хвосты. Охваченные горем и стыдом, они стали плакать и жаловаться на свою судьбу.

Лучше бы они промолчали! Ибо вместо плача и жалоб из их глоток раздался ослиный рёв. И, громко ревя, они произнесли согласно, как дуэт:

– И‑а, и‑а, и‑а!

В этот момент раздался стук в дверь, и с улицы послышался голос:

– Откройте! Я Господинчик, кучер фургона, который привёз вас в эту страну. Немедленно откройте, иначе вы у меня запляшете!