Сказки > Авторские сказки > Аксаков Сергей Тимофеевич > Аленький цветочек
Прошло мало ли,
много ли времени: скоро сказка сказывается, не скоро дело делается, –
захотелось молодой дочери купецкой, красавице писаной, увидеть своими глазами
зверя лесного, чуда морского, и стала она его о том просить и молить. Долго он
на то не соглашается, испугать ее опасается, да и был он такое страшилище, что
ни в сказке сказать, ни пером написать; не только люди, звери дикие его
завсегда устрашалися и в свои берлоги разбегалися.
И говорит зверь
лесной, чудо морское, таковые слова:
- Не проси, не
моли ты меня, госпожа моя распрекрасная, красавица ненаглядная, чтобы показал я
тебе свое лицо противное, свое тело безобразное. К голосу моему попривыкла ты; мы
живем с тобой в дружбе, согласии друг с другом, почитай, не разлучаемся, и
любишь ты меня за мою любовь к тебе несказанную, а увидя меня, страшного и
противного, возненавидишь ты меня, несчастного, прогонишь ты меня с глаз долой,
а в разлуке с тобой я умру с тоски.
Не слушала таких
речей молодая купецкая дочь, красавица писаная, и стала молить пуще прежнего,
клясться, что никакого на свете страшилища не испугается и что не разлюбит она
своего господина милостивого, и говорит ему таковые слова:
- Если ты стар
человек – будь мне дедушка, если середович – будь мне дядюшка, если же молод ты
– будь мне названый брат, и поколь я жива – будь мне Сердечный друг.
Долго, долго
лесной зверь, чудо морское, не поддавался на такие слова, да не мог просьбам и
слезам своей красавицы супротивным быть, и говорит ей таково слово:
- Не могу я тебе
супротивным быть по той причине, что люблю тебя пуще самого себя; исполню я
твое желание, хотя знаю, что погублю мое счастие и умру смертью безвременной.
Приходи во зеленый сад в сумерки серые, когда сядет за лес солнышко красное, и
скажи: "Покажись мне, верный друг!", – и покажу я тебе свое лицо противное,
свое тело безобразное. А коли станет невмоготу тебе больше у меня оставатися,
не хочу я твоей неволи и муки вечной: ты найдешь в опочивальне своей, у себя
под подушкою, мой золот перстень. Надень его на правый мизинец – и очутишься ты
у батюшки родимого и ничего обо мне николи не услышишь.
Не убоялась, не
устрашилась, крепко на себя понадеялась молодая дочь купецкая, красавица писаная.
В те поры, не мешкая ни минуточки, пошла она во зеленый сад дожидатися часу
урочного и, когда пришли сумерки серые, опустилося за лес солнышко красное,
проговорила она:
- Покажись мне,
мой верный друг! – и показался ей издали зверь лесной, чудо морское: он прошел
только поперек дороги и пропал в частых кустах; и невзвидела света молодая дочь
купецкая, красавица писаная, всплеснула руками белыми, закричала истошным
голосом и упала на дорогу без памяти.

Да и страшен был
зверь лесной, чудо морское: руки кривые, на руках когти звериные, ноги
лошадиные, спереди-сзади горбы великие верблюжие, весь мохнатый от верху
донизу, изо рта торчали кабаньи клыки, нос крючком, как у беркута, а глаза были
совиные.
Полежавши долго ли, мало ли времени, опамятовалась молодая дочь купецкая,
красавица писаная, и слышит: плачет кто-то возле нее, горючьми слезами
обливается и говорит голосом жалостным:
- Погубила ты
меня, моя красавица возлюбленная, не видать мне больше твоего лица
распрекрасного, не захочешь ты меня даже слышати, и пришло мне умереть смертью
безвременною.
И стало ей
жалкой совестно, и совладала она со своим страхом великим и с своим сердцем
робким девичьим, и заговорила она голосом твердым:
- Нет, не бойся
ничего, мой господин добрый и ласковый, не испугаюсь я больше твоего вида
страшного, не разлучусь я с тобой, не забуду твоих милостей; покажись мне
теперь же в своем виде давешнем; я только впервые испугалася.
Показался ей
лесной зверь, чудо морское, в своем виде страшном, противном, безобразном,
только близко подойти к ней не осмелился, сколько она ни звала его; гуляли они
до ночи темной и вели беседы прежние, ласковые и разумные, и не чуяла никакого
страха молодая дочь купецкая, красавица писаная. На другой день увидала она
зверя лесного, чудо морское, при свете солнышка красного, и хотя сначала,
разглядя его, испугалася, а виду не показала, и скоро страх ее совсем прошел.
Тут пошли у них
беседы пуще прежнего: день-деньской, почитай, не разлучалися, за обедом и
ужином яствами сахарными насыщалися, питьями медвяными прохлаждалися, гуляли по
зеленым садам, без коней каталися по темным лесам.
И прошло тому
немало времени: скоро сказка сказывается, не скоро дело делается. Вот однажды и
привиделось во сне молодой купецкой дочери, красавице писаной, что батюшка ее
нездоров лежит; и напала на нее тоска неусыпная, и увидал ее в той тоске и
слезах зверь лесной, чудо морское, и сильно закручинился и стал спрашивать:
отчего она во тоске, во слезах? Рассказала она ему свой недобрый сон и стала
просить у него позволения повидать своего батюшку родимого и сестриц своих
любезных. И возговорит к ней зверь лесной, чудо морское:
- И зачем тебе
мое позволенье? Золот перстень мой у тебя лежит, надень его на правый мизинец и
очутишься в дому у батюшки родимого. Оставайся у него, пока не соскучишься, а и
только я скажу тебе: коли ты ровно через три дня и три ночи не воротишься, то
не будет меня на белом свете, и умру я тою же минутою, по той причине, что
люблю тебя больше, чем самого себя, и жить без тебя не могу.
Стала она
заверять словами заветными и клятвами, что ровно за час до трех дней и трех
ночей воротится во палаты его высокие. Простилась она с хозяином своим ласковым
и милостивым, надела на правый мизинец золот перстень и очутилась на широком
дворе честного купца, своего батюшки родимого. Идет она на высокое крыльцо его
палат каменных; набежала к ней прислуга и челядь дворовая, подняли шум и крик;
прибежали сестрицы любезные и, увидевши ее, диву дались красоте ее девичьей и
ее наряду царскому, королевскому; подхватили ее под руки белые и повели к
батюшке родимому; а батюшка нездоров лежал, нездоров и нерадостен, день и ночь
ее вспоминаючи, горючими слезами обливаючись; и не вспомнился он от радости,
увидавши свою дочь милую, хорошую, пригожую, меньшую, любимую, и дивился он красоте
ее девичьей, ее наряду царскому, королевскому.

Долго они
целовалися, миловалися, ласковыми речами утешалися. Рассказала она своему
батюшке родимому и своим сестрам старшим, любезным, про свое житье-бытье у
зверя лесного, чуда морского, все от слова до слова, никакой крохи не
скрываючи. И возвеселился честной купец ее житью богатому, царскому,
королевскому, и дивился, как она привыкла смотреть на своего хозяина страшного
и не боится зверя лесного, чуда морского; сам он, об нем вспоминаючи, дрожкой
дрожал. Сестрам же старшим, cлушая про богатства несметные меньшой сестры и про
власть ее царскую над своим господином, словно над рабом своим, инда завистно
стало.
День проходит,
как единый час, другой день проходит, как минуточка, а на третий день стали
уговаривать меньшую сестру сестры старшие, чтоб не ворочалась она к зверю
лесному, чуду морскому. "Пусть-де околеет, туда и дорога ему..."
И прогневалась
на сестер старших дорогая гостья, меньшая сестра, и сказала им таковы слова:
- Если я моему господину доброму и ласковому за все его милости и любовь
горячую, несказанную заплачу его смертью лютою, то не буду я стоить того, чтобы
мне на белом свете жить, и стоит меня тогда отдать диким зверям на растерзание.
И
отец ее, честной купец, похвалил ее за такие речи хорошие, и было положено,
чтобы до срока ровно за час воротилась к зверю лесному, чуду морскому, дочь
хорошая, пригожая, меньшая, любимая. А сестрам то в досаду было, и задумали они
дело хитрое, дело хитрое и недоброе; взяли они да все часы в доме целым часом
назад поставили, и не ведал того честной купец и вся его прислуга верная,
челядь дворовая.
И когда пришел
настоящий час, стало у молодой купецкой дочери, красавицы писаной, сердце
болеть и щемить, ровно стало что-нибудь подмывать ее, и смотрит она то и дело
на часы отцовские, аглицкие, немецкие, – а все равно ей пускаться в дальний
путь. А сестры с ней разговаривают, о том о сем расспрашивают, позадерживают.
Однако сердце ее
не вытерпело; простилась дочь меньшая, любимая, красавица писаная, со честным
купцом, батюшкой родимым, приняла от него благословение родительское,
простилась с сестрами старшими, любезными, со прислугою верною, челядью
дворовою, и, не дождавшись единой минуточки до часа урочного, надела золот
перстень на правый мизинец и очутилась во дворце белокаменном, во палатах
высоких зверя лесного, чуда морского, и, дивуючись, что он ее не встречает,
закричала она громким голосом:
- Где же ты, мой
добрый господин, мой верный друг? Что же ты меня не встречаешь? Я воротилась
раньше срока назначенного целым часом со минуточкой.
Ни ответа, ни
привета не было, тишина стояла мертвая; в зеленых садах птицы не пели песни
райские, не били фонтаны воды и не шумели ключи родниковые, не играла музыка во
палатах высоких. Дрогнуло сердечко у купецкой дочери, красавицы писаной,
почуяла она нешто недоброе; обежала она палаты высокие и сады зеленые, звала
зычным голосом своего хозяина доброго – нет нигде ни ответа, ни привета и
никакого гласа послушания. Побежала она на пригорок муравчатый, где рос,
красовался ее любимый цветочек аленький, и видит она, что лесной зверь, чудо
морское, лежит на пригорке, обхватив аленький цветочек своими лапами
безобразными. И показалось ей, что заснул он, ее дожидаючись, и спит теперь
крепким сном.

Начала его
будить потихоньку дочь купецкая, красавица писаная, – он не слышит; принялась
будить покрепче, схватила его за лапу мохнатую – и видит, что зверь лесной,
чудо морское, бездыханен, мертв лежит...
Помутилися ее
очи ясные, подкосилися ноги резвые, пала она на колени, обняла руками белыми
голову своего господина доброго, голову безобразную и противную, и завопила
истошным голосом:
- Ты встань,
пробудись, мой сердечный Друг, я люблю тебя как жениха желанного!..
И только таковы
слова она вымолвила, как заблестели молнии со всех сторон, затряслась земля от
грома великого, ударила громова стрела каменная в пригорок муравчатый, и упала
без памяти молодая дочь купецкая, красавица писаная. Много ли, мало ли времени
она лежала без памяти – не ведаю; только, очнувшись, видит она себя во палате
высокой, беломраморной,сидит она на золотом престоле со каменьями драгоценными,
и обнимает ее принц молодой, красавец писаный, на голове со короною царскою, в
одежде златокованой; перед ним стоит отец с сестрами, а кругом на коленях стоит
свита великая, все одеты в парчах золотых, серебряных. И возговорит к ней
молодой принц, красавец писаный, на голове со короною царскою:
- Полюбила ты
меня, красавица ненаглядная, в образе чудища безобразного, за мою добрую душу и
любовь к тебе; полюби же меня теперь в образе человеческом, будь моей невестой
желанною. Злая волшебница прогневалась на моего родителя покойного, короля
славного и могучего, украла меня, еще малолетнего, и сатанинским колдовством
своим, силой нечистою, оборотила меня в чудище страшное и наложила таковое
заклятие, чтобы жить мне в таковом виде безобразном, противном и страшном для
всякого человека, для всякой твари божией, пока найдется красная девица, какого
бы роду и званья ни была она, и полюбит меня в образе страшилища и пожелает
быть моей женой законною, – и тогда колдовство все покончится, и стану я опять
по-прежнему человеком молодым и пригожим. И жил я таковым страшилищем и пугалом ровно тридцать лет, и залучал я в мой
дворец заколдованный одиннадцать девиц красных, ты была двенадцатая. Ни одна не
полюбила меня за мои ласки и угождения, за мою душу добрую. Ты одна полюбила
меня, чудище противное и безобразное, за мои ласки и угождения, за мою душу
добрую, за любовь мою к тебе несказанную, и будешь ты за то женою короля
славного, королевою в царстве могучем.

Тогда все тому
подивилися, свита до земли преклонилася. Честной купец дал свое благословение
дочери меньшой, любимой, и молодому принцу-королевичу. И поздравили жениха с
невестою сестры старшие, завистные, и все слуги верные, бояре великие и
кавалеры ратные, и нимало не медля принялись веселым пирком да за свадебку, и
стали жить да поживать, добра наживать. Я сама там была, пиво-мед пила, по усам
текло, да в рот не попало.
__________________________________________________
Иллюстрации Диодорова Бориса Аркадьевича
|